Рубрики

Архив новостей

КАК РУКОЙ СНЯЛО (с.10 №98, Сергей Пылёв)

18.04.2020

КАК РУКОЙ СНЯЛО

Родился Кирилл под апрельскую Пасху 2009 года за полтора часа до начала праздничной службы.

С первых недель, как только врачи объявили Кате о её беременности, она однозначно настроилась: не рожать. Далось ей это решение нелегко, но, как говорится, слезами делу не поможешь. Всё по жизни выходило у неё против того, чтобы ей, наконец, стать мамой в свои тридцать. Да, она – будущая мать-одиночка, про отца ребёнка лучше не вспоминать. Его как бы и нет вовсе, даже алименты от него – и те под большим вопросом: у него есть семья, трое детей мал мала меньше – только головы на плечах нет... Без кесарева сечения никак катиному будущему ребёнку на этот свет не прийти. Плюс она и её мама, Ангелина Юрьевна, корректор университетского издательства, в котором я работал редактором многотиражной газеты, теснятся в комнатке студенческого общежития сталинской эпохи – с плесенью на стенах и с проломившейся, выгнившей потолочной балкой. Балка нависала над ними как некий роковой символ и иногда начинала потрескивать, почему-то чаще всего по ночам. Звук напоминал сухое старческое покашливание, и Кате порою мерещилось, что там, в потолке, замурован какой-то злой волшебник, который ночью разговаривает сам с собой, уверенный, что люди спят.

Одним словом, резонов для аборта было более чем достаточно. Но не Ангелине Юрьевне, уже смятенно и восторженно почувствовавшей себя реальной бабушкой. Она твёрдо решила: ребёнку – быть, несмотря ни на что. И быть ему Кириллом в честь Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси!

Тем не менее, когда Катя вернулась в общежитие из роддома с писклявым кулёчком, они, уже втроём, долго плакали. Так что соседи стали им настойчиво, властно стучать в стену и в потолок, отчего кривая балка как будто ещё больше просела, обсыпав комнатку едким известковым слоем побелки, – и лица у Кати и матери её, словно комично припудренные, покрылись странными голубовато-белёсыми пятнами. На удивление, это и помогло: они заулыбались и обнялись. В доме – счастье!

Ангелина Юрьевна заранее купила в соседнем мини-маркете к сегодняшнему событию полусладкое игристое вино с замысловатым названием «Буржуа Мускатное Розовое» за 250 рублей. Только до «шампанского» дело так и не дошло, хотя высокие стеклянные и весьма приличные с виду бокалы женщины уже нашли, отмыли и даже расчистили им место на столе, чем только не заставленным при здешней тесноте: неисправный телевизор, когда-то подаренный отцом Кирилла с так и не выполненным обещанием наладить хотя бы изображение... книги, статуэтка Есенина с трещиной на голове... лекарства на все случаи жизни... неоплаченные счета за квартиру, газ и электричество... Со стены на всё это строго смотрели иконы.

И всё же «Буржуа Мускатное Розовое» пригодилось: отдали бутылку Алле Фёдоровне, коменданту общежития, которая принесла им в подарок от здешних жильцов недешевый модный рюкзачок-кенгуру, чтобы носить ребёнка на себе – можно головой назад, можно наоборот, вперёд. Показывая, как это удобно для мамы, Алла Фёдоровна подбоченилась и, отчаянно вспомнив молодость, едва не пустилась в пляс. Несколько притопов так-таки исполнила, но вдруг глухо заскрежетавшая потолочная балка её остановила. Алла Фёдоровна имела очень приличный вес, который, однако, до сих пор нисколько не мешал её бойкости и стремительности. Она погрозила потолку кулаком и строго, деловито вздохнула:

– На ремонт общежития денег нет. Ждём! От моря – погоды...

– Заберите рюкзак, – вздохнула Катя. – Я вряд ли буду им пользоваться, как-то непривычно. Лучше мы с мамой накопим и купим коляску. С рук, конечно, так дешевле.

– Дарёному коню в зубы не смотрят! – гыкнула комендант, бросила рюкзак на стул и вышла совсем по-командирски.

Коляску, новую, германскую, Ангелине Юрьевне подарил коллектив издательства. Это была удобная и красивая «машина» с лёгким беглым ходом. Однако со временем таскать её каждый раз после прогулки на четвёртый этаж обоим женщинам поднадоело.
И вот месяцев через шесть, когда надо было явиться с Кириллом на очередной текущий осмотр в детскую поликлинику, Катя вспомнила про подаренный рюкзак. Это приспособление, правда, для неё, дробненькой, показалось тяжёлым и неуклюжим. Но мысль, что Кирилл будет в нём у неё на груди озираться по сторонам и разглядывать мир, посетить который, наконец, настал и его час, Катю развеселила и прибавила сил. Так что вскоре по дороге к автобусной остановке не было человека у них на пути, которому бы она не подарила восторженное сияние своих дерзко-синих глаз; Кирилл тоже был весел и бодро агукал.

Когда перед ней с резкого виража остановилась полупустая маршрутка, Катя радостно устремилась в салон с какими-то неизвестно почему суровыми, словно отсутствующими в этой жизни пассажирами. Наверное, в головах у них были одинаковые невесёлые мысли про разные жизненные тяготы и невзгоды. Катя невольно улыбнулась, представив, какое доброе, хорошее превращение сейчас произойдёт с этими людьми. «Погодите! – вдохновенно подумала она. – Я сейчас войду! Вы увидите меня и моего Кирилла – и вас охватит такое чувство счастья, которого на весь день хватит. Несмотря ни на какие инфляции и рост цен!»

Однако драгоценная ноша не дала ей уверенно поставить ногу на ступеньку маршрутки. Сказалась и тяжесть самого рюкзачка-кенгуру, и то, что шестимесячный Кирилл уже весил почти семь килограммов. А потом – какие силы после кесарева сечения у неё, худышки?

Катя упала вниз лицом, прямо на Кирилла. И ей уже было не до поликлиники.

Матери она, конечно, сразу ничего не сказала. Но утром у Кирилла вздулась во весь лысый затылочек высокая матово-фиолетовая опухоль, словно туго наполненная чернильной водой, и её нельзя было не заметить. Началась рвота, какую с банальным малышковым срыгиванием никак не спутаешь... Катя со слезами призналась.

Ангелина Юрьевна разумно отмела поликлинику: очереди, врачи там не самые квалифицированные, современного оборудования нет никакого. И вдруг обвинят их, что они уронили ребёнка нарочно? Мол, от жизни такой своей неладной.

– Может, к бабке какой сходить, заговорить?.. – тихо, болезненно пискнула Катя.
Ангелина Юрьевна даже рассердилась:

– Ребёночек у нас крещёный!.. что ты придумала?

Дня три они взволнованно, робко приглядывались к Кириллу, но лучше тому никак не становилось. Кажется, опухоль даже росла, и голова у ребёнка стала неестественно большой.

– Мама, мама, мамочка... – чуть ли не ежеминутно стенала Катя.

– Давай помолимся, – тихо сказала Ангелина Юрьевна.

Они обе повалились на колени перед домашними иконами. Долго, истово просили заступничества за дитя у Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы. Молились святому Николаю Угодничку и святому Серафимушке. Вернее, это исполняла Ангелина Юрьевна, а Катя лишь сбивчиво слёзно вторила ей, потому что в храме почти не бывала и «Молитвослов» в руках не держала.

Сколько прошло времени за молитвой, не сказать точно. И вдруг будто некие молоточки застучали в сознании Ангелины Юрьевны.

– Катюша, милая, – напряжённо проговорила она. – А мы никому не отдали крестильную одежду Кирилла?..

– Нет, мамочка, не отдали... – отвечала дочь. – Недавно видела в шкафу, в коробочке от утюга лежат и его рубашечка, и чепчик. А что?

– Меня сейчас на молитве догадка одна осенила! Поняла, какая?

– Да, мамочка. Как мы забыли? В народе говорят, я слышала, что это очень помогает!..

Они тотчас нашли крестильную рубашечку Кирилла с вышитыми розовыми крестиками и бросились на общую кухню кипятить воду. Заперевшись там на крючок, тайком от жильцов искупали малыша в детской ванночке и, перекрестившись, надели на него рубашку и чепчик, в которые он на сорокадневие облачался в Воскресенском храме перед обрядом Крещения.

И Кирилл спал, долго и спокойно... Они же едва дышали и пошевелиться лишний раз опасались, чтобы не спугнуть его сон. А ребёночек, нет-нет, да и проснётся, глазками похлопает, – и снова окунается в забвение. Как видно, благодатное, радостное было оно.

А когда следующим утром Кирилл беззаботно распахнул свои голубенькие глаза и запищал, Ангелина Юрьевна и Катя, перекрестившись, с молитвой аккуратно, робко подступили к нему: на затылке не было никакой опухоли. Даже следа от неё не осталось. В народе говорят: как рукой сняло.

К вечеру решились дать Кириллу молочную смесь. Ел он весело и как бы пытался даже что-то сказать. Словно хотел поделиться с ними чем-то важным, радостным.

А чтобы закрепить это чудо спасения, Ангелина Юрьевна, не откладывая, заказала в женском Акатовом монастыре о здравии внука на весь год «Неусыпаемую Псалтирь». Ту, которую круглосуточно читают монахини, в вере особенно крепкие и отмеченные Благодатью Божьей...

Кириллу уже девять лет, но о таком происшествии с ним Ангелина Юрьевна и Катя рассказывают временами новым знакомым, и всегда с глубоким волнением и умилением, словно это только вчера было. Главное: Катя и её сын нашли дорогу в храм...

Сергей Пылёв

Назад