СОПРИЧАСТНОСТЬ ВЕЛИКОЙ ЭПОХЕ (Игорь Маркин - с.10 №113)

СОПРИЧАСТНОСТЬ ВЕЛИКОЙ ЭПОХЕ

7 августа 1720 года у острова Гренгам русская флотилия разгромила эскадру шведских кораблей, тем самым положив конец Северной войне, и вскоре на выгодных для России условиях был подписан Нейштадтский мирный договор.

Кроме того, Гренгамская победа сильно ударила по престижу Великой Британии, ведь англичане пообещали шведам военную помощь, и корабли островитян тогда вошли в Балтику, начав совместные действия с флотом Швеции. Зная коварство бриттов, русские усилили береговую оборону Финского залива, наш десант в несколько тысяч человек высадился на «свейском» берегу, проник вглубь территории, не трогая местное население, сжёг два города и более сорока деревень. Швецию обуял ужас...

Уничтожать русский десант поспешила эскадра вице-адмирала Шёблада. В её составе насчитывалось шестнадцать судов разного класса. Адмирал надеялся на помощь английских моряков, но те не спешили, и Шёблад, напрасно прождав союзников, двинулся к Гренгаму один. Он опоздал – к тому времени наш десант уже благополучно вернулся к родным берегам. Русская флотилия под командованием князя Голицына обнаружила шведов у острова Фрисберг. На офицерском совете решили отойти к скрытой удобной стоянке, дабы, «когда погода будет тихая, а оные суда далече не отступят, абордировать их».

Утром 7 августа русские двинулись к Гренгаму. Как только галеры показались из укрытия, Шёблад, уверенный в победе, бросился в погоню. Голицын отступил в узкое горло между островами Гренгам и Флисе. Шведы не заметили, как их корабли втянулись в испещрённый мелями и рифами пролив. Оказавшись в родной стихии, русские галеры под призывы своих командиров: «Ребята, за мною!..» дружно пошли в атаку. Шведские фрегаты «Венкер» и «Сторфеникс» выскочили на мель, и наши пошли на абордаж. Скандинавы бились хладнокровно, их канониры – бойцы закалённые – сумели вывести из строя сорок три русских галеры. Но ничто не могло противостоять русскому натиску! Высокие борта и абордажные сети не спасли шведов, оба корабля сдались. Ещё два фрегата попытались выйти на глубокую воду, но тоже были взяты на абордаж. От яростной атаки русских Шёблад ушёл в открытое море. В погоню за шведским флагманом Голицын направил более десятка галер. Из-за непогоды Шёблада не догнали, хотя выстрелы русских пушек повредили вражескую корму, матросы даже видели доски, оторванные в результате попадания ядер.

Бой длился четыре часа и завершился нашей полной победой. Впечатляли захваченные трофеи: более ста пушек, большое количество ядер, пороха и амуниции. Шведы потеряли сотню человек убитыми и свыше четырёх сотен пленными, сорок матросов оказались опалены раскалёнными пушечными газами – стреляли-то почти в упор...

Санкт-Петербург праздновал три дня. Князя Голицына наградили усыпанной бриллиантами шпагой с надписью: «За добрую команду», офицеров – золотыми медалями с цепями, а нижних чинов – серебряными, с выбитой надписью: «Прилежание и храбрость превосходят силу». Победа при Гренгаме окончательно сломила морское могущество Швеции, показала превосходство русского военно-морского искусства и отрезвила Туманный Альбион. Царь Пётр принял новый титул, и Россия стала Империей...

Далёк наш Чернозёмный край от грозных и героических событий Северной войны, но – только географически, а с именем и инициативами Петра связан тесно. Когда в августе месяце крестоходцы из Воронежа шествуют в город Задонск, то обязательно проходят через село Конь-Колодезь. Прямо у дороги там стоит верстовой столб – копия знаменитой адмиралтейской «иглы». Специалисты насчитали на «каменной версте» более двухсот архитектурных «морских» деталей. Откуда в степном селе зримо отразилось время былых сражений Северной войны? Да и название – Конь-Колодезь – говорящее. По поводу происхождения его рассказывают разное. Согласно одному преданию, конь Петра Великого топнул ногой – и из-под его копыта забил источник. В ином варианте Пётр I, не слезая с коня, попросил воды, и она ему пришлась по вкусу. Подобных сюжетов в нашем крае немало. В Семилукском районе есть село Новосильское, иное его название – Поганец. Легенда та же, что и в случае с Конь-Колодезем, только тут вода Петру не понравилась... На юге Воронежской области есть город Богучар. Название произошло от того, что царь Пётр, пируя в тех краях на берегу реки, вылил в воду чашу с вином, воскликнув при этом: «Богу – чару!..».

Всё это красиво, однако и Конь-Колодезь, и Поганец, и Богучар известны были под своими названиями ещё лет за шестьдесят до рождения Петра Алексеевича, и напрямую не могут быть с ним связаны. Однако все три сюжета – «водной» тематики, и говорят они о том, что эпоха петровского кораблестроения в нашем крае накрепко впечаталась в народную память и породила мифы, где царю Петру приписывались деяния, которых он не совершал. Яркий показатель сопричастности к великой эпохе, история с Конь-Колодезем – тем более.

А вообще Конь-Колодезь – самое «морское» село Черноземья, ведь изначально им владел первый российский вице-адмирал Наум Акимович Сенявин. Он являлся одним из «птенцов гнезда Петрова», прошёл славный боевой путь и показал себя храбрым моряком. Матросом на корабле «Отворённые врата» участвовал в Керченском походе, отважно сражался в годы Северной войны, был тяжело ранен в бою русских лодок против шведских ботов, с бригантины бил шведов огнём из пушек, получал встречные пробоины, сходил на берег и побеждал неприятеля... Отличился Наум Акимович и в кровопролитном сражении у Сойкиной мызы, где, раненый в ногу, добивал шведский арьергард. В самой первой морской победе нашей эскадры над шведами – в Эзельском сражении – именно Сенявин заставил сдаться вражеские суда. Наум Акимович неоднократно сопровождал Петра I в поездках под Азов, Воронеж и Полтаву, в Петербург и Варшаву, в Карлсбад и Кёнигсберг. Был шафером на свадьбе царя. По царскому поручению Сенявин ездил в Англию и Голландию для закупки шлюпок и вербовки водолазов – матросов, «которые в воду ходят под колоколом». При возвращении на родину его корабль затёрло льдами.

Науму Сенявину дорого было имя «русский». Однажды, выйдя из Копенгагена на корабле «Девоншир», он встретил голландское судно. Их капитан хотел подвергнуть осмотру и арестовать наш корабль, но русский офицер Сенявин не позволил этого, в резких выражениях поставив голландца на место. В другой раз капитан гамбургского конвойного военного корабля отказался салютовать русскому военному судну, заявив, что «не знает русского флага». Недолго думая, Сенявин дал тройной залп из пушек по вымпелу «немца».

В 1721 году Пётр I назначает Сенявина членом Адмиралтейской коллегии. Царь очень радовался, что мог по заслугам ввести русского человека в круг иностранцев, занимавших высшие чины в Русском флоте.

После смерти Петра I славный моряк остался в чести. Его отправляли депутатом в Москву и в Тавров на заводы «для наилучшего исследования дел», императрица Екатерина I пожаловала Сенявину орден «Святого Александра Невского», он командовал всем галерным флотом с произведением в вице-адмиралы синего флага. Как член Воинской Морской комиссии Сенявин являлся одним из инициаторов строительства военно-морской верфи в Архангельске, ставшей главной базой Балтийского флота XVIII столетия. Когда Россия в 1737 году после взятия Очакова по¬лучила выход к Чёрному морю, Сенявина назначили начальником Днепровской флотилии. В мае следующего года заслуженный флотоводец скончался в Очакове во время эпидемии чумы.

Наум Акимович, часто сопровождая Петра I в Азов, проезжал и Конь-Колодезь. Во время очередной поездки переправа через бурный ручей оказалась очень сложной, и царь поручил Сенявину поддерживать дорогу в «лучшем виде», а после Эзельского сражения произвёл верного капитана в вице-адмиралы, подарив новое имение – Конь-Колодезь. Проект усадьбы Сенявин заказал в Санкт-Петербургской мастерской знаменитого архитектора Ивана Коробова, которому помогали известные зодчие Пьетро Трезини и Михаил Земцов. Коробов обучался в Голландии, поэтому двухэтажный дом в Конь-Колодезе выполнен в характерном для той эпохи готическом стиле с элементами декора «петровского барокко» бело-голубого цвета. Круглые окна напоминали иллюминаторы, а крыша – палубу.

После смерти Наума Сенявина имение перешло к его сыну Алексею. Он прошёл путь от мичмана до адмирала и командовал всем Балтийским флотом. В начале XIX века родовая усадьба уже принадлежала генерал-майору Григорию Сенявину, а после него – Ивану и Льву Сенявиным. Начав служить в Петербурге юнкерами, они тоже достигли высших воинских чинов.

Сразу за домом раскинулся ровесник усадьбы – парк английского образца. Заросший, сейчас он больше напоминает лес. Прямо к Дону ведёт липовая аллея, пересекающаяся с аллеей веймутовых сосен. Саженцы этих сосен Сенявин когда-то лично привёз из Ясной Поляны Тульской губернии.

На территории усадьбы стояла Церковь Иоанна Богослова XVIII века. Незадолго до Великой Отечественной храм закрыли, в здании устроили зернохранилище, а позже из церковных кирпичей построили школу. В 1909-1918 годах в главном доме располагалось епархиальное училище, затем аграрный техникум. В начале XXI века техникум переехал в новое помещение, имение же передали Липецкой епархии. Тогда и появилась на втором этаже отреставрированного дома в Конь-Колодезе нынешняя Иоанно-Богословская церковь. В храме Иоанна Богослова идут службы, в нём принимают многочисленных паломников, когда те крестным ходом идут в Задонские святые обители.

Игорь Маркин