Рубрики

Архив новостей

ИНОНИЯ: КТО У БОГА ЖИВ (Василий Киляков)
№41 с.12

14.11.2013

«Моно» – с греческого на русский – значит: «один». «Монах» – «молящийся один».
Россия сегодня – «Одна Молящаяся». В исповедании Православия Восточного Обряда (и это не отрицается ни одной из конфессий) именно Россия сегодня ближе всех к самому истоку Веры. Религия христианская – связь с Господом Богом, как она изложена в «Четвероевангелии» – наименее замутнённый Образ Веры. А Православие ближе всего к подлиннику «Евангелия».
Не только потому, что один из сотни детей католического папы, герцог Борджиа, не задумываясь, может приговорить к смерти своего отца – «единственного наместника Бога на земле», – пример, равный такому, трудно найти в России. Притом этот весельчак-отцеубийца будет тешиться беззаботной жизнью до конца своих дней.
И не потому, что иконы «с перспективой» – это католическое подобие картин – непонятны русской душе и до сих пор не воспринимаются в России, где молятся иконам с «обратной перспективой», где икона – не предмет искусства или «вложения капитала», а по-прежнему – предмет поклонения...
И даже не потому, что когда старушка-Европа зачитывалась уже рыцарскими романами, в России всё ещё не было развлекательной литературы – до самого XVIII века!.. – а все сословия читали и изучали «Жития Святых»… Да и читать-то учились по тропарям, кондакам и «Евангелию». Именно это важно нам. Как и многое другое, что и поныне объясняет просто наше «моно» – вселенское одиночество России пред Богом, – России одной, так сердечно молящейся, и всё ещё единой в Вере и молитве, и одиноко под Богом ходящей и верующей. Верующей наперекор всему – и здравому смыслу, и любому научному факту – в нисхождение Благодатного Огня; чтящей своего Патриарха и свято радующейся дивному мироточению, драгоценному мирру, стекающему с икон в русскую деревянную чашу... Веками укрывающей от хулителей эти почернелые «доски», на которых изображены её, России, святые; верующей, что Господь Бог – по молитвам убиенных Романовых, святой семьи – смилуется всё же и даст нам достойных правителей, а не хапуг «офшорных», не опричников, что продолжают дело рвавшегося к власти Гришки Отрепьева...
И сейчас в России обретается народ, всё ещё верящий, что в стране, где добывают более чем по пуду чистого золота в день, не может быть нищих и брошенных умирать, больных и забытых людей. Что Бог, давший одну шестую часть суши русскому народу, пошлёт и благого владыку Отчей земли, хозяина, её достойного. А не только лишь никеля без счёта – и к нему жадных временщиков; бриллиантов, и к ним – казнокрадов; серебра – а к нему растратчиков и мытарей, и прочее, и прочее. Это он, наш православный народ, шедший миллионами к Поясу Пресвятой Богородицы, к изумлению всех конфессий мира – выстроился в бесконечные очереди для молитвы о России, он идёт крестными ходами по родной земле... И слава Богу! Но как тотчас развизжались радиостанции, паразитирующие на отчислениях от нефти и газа, сытые за счёт этого народа и его земель: обзывали «не верующим, а суеверным», и чего-чего только не придумывали, как только не изгалялись, – а народ всё шёл. И очереди к Богородице не видно было конца многие дни.
И вот такой ИНОНИЕЙ – «иной, инакой, монашествующей» – даже в наше смутное, горящее соблазнами время – увидел я мою Русь. И поразился, и поклонился ей, достойной из достойнейших... Принадлежит она к другому, иному миру, – вот так, вот такой я и увидел её, поднявшись, как и тысячи других, вверх от Воробьёвых гор: увидел её в подвиге, стоящую длинной, нескончаемой вереницей к Поясу Пресвятой Богородицы – на поклон, на упование, на милость Царицы Небесной. И это было невероятно: как живы всё же наши духовные корни, как крепко укоренён русский человек в Вере своих отцов и дедов!.. Вот вам и «чернь», «гумус», «электорат». Такой народ нельзя не бояться чужакам и нельзя не любить самому. За его верное сердце: он – Божий, наш народ, и нет таких кукловодов, чтобы изменить то, чего не в силах изменить никто. Любить – и бояться будут этот народ!
Три года шли переговоры с Ватопедским монастырём Афона. Многие страны, как оказалось, ждали к себе Пояс Пресвятой Богородицы. Тогда ещё не знали, что лишь России настоятель Ватопеда отец Ефрем окажет милость, услышав голос Богородицы в молитве; тогда не знали ещё, что секулярный мир тотчас по возвращении отца Ефрема на Афон закует его в узы. И больной, страдающий от диабета старец, которому за восемьдесят, окажется в заключении, как будто при́мет эстафету «удерживающего» зло мира, утонувшего во зле – мира «глобалистов», с усердием и гибельным восторгом строящих новую вавилонскую башню на краю пропасти... И вот, впервые за двести лет Пояс Пречистой покинул Грецию и приехал к нам, и через многие города России достиг Москвы, сердца России...
Что же хотят обрести все эти люди: девушки, старики, инвалиды и юноши, пренебрегшие семинарами вузов в начале сессии, не убоявшиеся ни дождя, ни первых заморозков. Какой грамм «материального» – обожаемого! – «удовольствия» унесут они с собою, выстояв по десять, двенадцать, а иногда и больше часов в очереди? Ничего материального! Вот это-то и странно американцам, европейцам и прочим, утратившим это «чувствилище» в сердце, святую радость от непознанного, непознаваемого – от Божественного.
И нетрудно понять недовольство слепого «лабазника», у которого, по «Евангелию», есть всё, и есть с избытком; всё, кроме главного – зрения... Не знающего света лабазника, решившего достроить и расширить свой лабаз, угнетает и настораживает тьма перед его очами. Потому что именно эта его слепота, эта темнота воспринимаются им как главная угроза, как предупреждение, что «душу его скоро истяжет ангел из тела его сытого». А это-то внутреннее зрение не потеряно другими. И даже обострено их бедностью, муками, по большей части – по причине его же, лабазника, жадности, дикой склонности к стяжательству. И ведут русских людей к Поясу Богородицы страдания, собирая верующий народ с многократно обострённым зрением духовным (пусть и – неустроенностью, болезнями). Это-то и возмущает «власть мировую имущих», эту «закулису», по точному определению Ивана Ильина: чувствуют, что сами-то и не видят Солнца, да и нет им, лабазным душам, возможности даже взглянуть, попытаться увидеть это Солнце – троичное, по выражению святых отцов Церкви. Троичное потому, что исходит к нам, грешным, в троичности своей: Светом, Теплом и Любовью...
Пусть же таким и останется с нами этот Небесный Образ России – в высотах заоблачных, осиянный Солнцем и Образом Божьей Матери, что невидимы лабазникам-банкирам. Как бы ни позорили, ни грабили, ни издевались над её русскими святынями, над её недрами, даже и над её народом – над Церковью, которая и состоит из верующего народа, «тела Церкви» – непобедимого народа-Богоносца! Пусть останется тот образ Небесным, Божьим – Иным.

Василий Киляков. Из книги «Инония».

Назад