Рубрики

Архив новостей

БЛАГОВЕСТ (с.22 №119, С.Пылёв)

08.07.2025

БЛАГОВЕСТ
Рассказ

Не дай вам Бог ездить на случайные заработки. Даже если обещают манну небесную. Женя так-таки однажды рискнул. Так он оказался в далёкой от родного Воронежа Ростовской области на полях у какой-то фермерши-кореянки. По осени она выплатила ему только половину обещанных денег и даже не довезла до города – пожалев бензин, высадила на полпути.

– Дадёшь? – нахмурилась.

– Дойду, чего уж.

Дальше Женя побрёл пешком, и через час-другой вдруг понял, что заблудился. А тут ещё дождь налетел въедливый, холодный. Парень оробел. Даже сам с собой заговорил вслух – невнятно так, сбивчиво: «Ничего, Женёк, ничего... Не робей... Гляди в оба... Прорвёмся...».

Только прорываться было некуда.

Так сложилось по жизни, что вырос Женя в Воронеже у бабушки и дедушки, которым по их некогда высоким советским должностям полагался во взглядах самый что ни на есть доподлинный атеизм. Через него Женю не крестили ни в детстве, ни позже.

Только тут вдруг рухнул он на колени посреди лесной опушки на склизкую унылую листву, перекрестился, поднял лицо к небу навстречу настырному дождю и надрывно проговорил:

– Господи! Прости меня, грешного... Пожалуйста! Помоги выбраться!.. Пропаду...
Встал тотчас, отряхнулся машинально, и зашагал на авось. Пока темень не стала мрачно вызревать, пряча встречные кусты и деревья. Тут уже того и гляди без глаза останешься или руку-ногу сломаешь.

Волчьи подвывы будто бы послышались. Глухо так и как-то печально. Словно с жалостью к Жене, к тому, как он, сердешный, вляпался по самое не балуй. Он испуганно побежал, заскользил на палых листьях – и упал. Разбился, как видно, в кровь: тотчас ощутил на лице её особое нутряное тепло.

И тут он вдруг увидел впереди сквозь переплетение ветвей мерклый глухой свет, который, ко всему ещё, и застило упорным дождецом. Кажется, мерцала распахнутая дверь какого-то сарайчика. Свет в ней то привспыхивал, то смигивал, – наверное, через эту дверь входили и выходили какие-то люди.

– Ау! Народ!.. – бросился вперёд Женя, забыв, к чему совсем недавно уже привёл его один такой рывок.

Его встретили рабочие – они по найму ремонтировали здешнюю сельскую церковку и как раз готовились стелить новый пол, – то-то чувствовался лёгкий, горчащий запах сушёных шпунтованных досок.

Жене дали горячего чая, надломленную булку и переодеться в какое-то сухое тряпьё, густо пахнущее сосновой стружкой.

– Далеко отсюда до райцентра?.. – придя в себя, тихо спросил он.

Оказалось, почти десять километров. Если точно, – так и все пятнадцать.

Женя уныло усмехнулся:

– Не дойду. Опять заплутаю...

– Дождись батюшку. Он утром придёт. Может, что и придумает? – вздохнул бригадир, сдержанно усмехнувшись.

И тот пришёл: ранней раннего, – иерей Алексий. Похожий на мальчишечку с первой белобрысой бородкой, совсем реденькой, вразлёт тощими клоками. Ещё и отчаянно худой, неуклюже высокий, а улыбка на маленьком личике застенчивая, почти виноватая, потому что всем жизненным тяготам наперекор у него в душе царствовал благоговейный восторг перед всем, что только ни открывалось его молодому зоркому оку.

Женя никогда не видел священника так близко и невольно растерялся. Хотел заговорить насчёт своей просьбы «добраться до райцентра», а губы как залипли.

Рабочие за него сами всё объяснили юному батюшке. И сами же приговор сказанному вынесли:

– Только он опять заблудится. Левая нога своей короткостью любого путника с пути свернёт. А там у нас болота. В общем, считай, хана будет парню.

– А мы с ним вместе в храме перед образами прочитаем молитву в дорогу Николаю Чудотворцу, – аккуратно проговорил отец Алексий. – С ней сердце путника надёжно успокаивается, и все страхи прочь развеиваются. Сила её такова, что помощь свыше ждать себя не заставит.

– Знаете, я не крещёный... – напряжённо потупился Женя.

Отец Алексий аккуратно приобнял его. Рабочие зашевелились: пора было приступать стелить новый пол. Отец Алексий сдержанно улыбнулся, – так ему нравился свежий, яркий аромат молодой сосновой древесины. Досочки, как одна – цвета нежной, живой белизны, то есть из лучшей древесины, взятой от комлевой заболони, которая ближе к коре. Батюшка машинально погладил ладную, сияющую досочку.

– Ладно, Женя. Есть один способ. Не ты первый в наших краях блукаешь. Так вот, ему меня прежний здешний настоятель научил. Ничего сложного. Как соберёшься идти, я тебе всё объясню.

Где-то через полчаса Женя сказал, что готов в дорогу. Отец Алексей показал ему, в каком направлении надо держаться, чтобы выйти на райцентр, в котором есть автобусная станция.

– А чтобы тебя в сторону не занесло, я буду на звоннице время от времени ударять в большой колокол. Его у меня за двадцать километров слышно. По нему и будешь на слух ориентироваться, не занесло ли тебя в сторону.

– Спасибо, батюшка. Благодарю Вас, – тихо сказал Женя и почему-то покраснел.

Отец Алексий вздохнул и деловито пошёл к звоннице, устроенной в виде бревенчатой беседки с высокими резными балясинами, увитыми осенней красно-коричневой пестротой дикого винограда.

Медленно прозвучал первый строгий удар, словно напряг всё окрест. Как тетива натянулась!..

Женя машинально оглянулся на этот широко раздавшийся, словно набухающий звук, точно раздался человеческий громкий, властный оклик, вздохнул и напряжённо зашагал по мокрой траве в сторону леса. Но ещё не дошёл до первых деревьев, как враз исчез, будто в яму провалился, – это валом накрыл его, сочась навстречу, синеватый холодный осенний туман такой плотности, что всем лицом чувствовалось его скользкое прикосновение.

Час, другой и третий на звоннице время от времени тревожил всё и вся окрест колокольный баритонный благовест; казалось, синеватое глухое марево тумана от этих звуков потом ещё долго зыбко колеблется, как река, потревоженная вдруг обвалившейся береговой глыбой.

На суровый звук колокола поначалу прибегали здешние жители, некоторые так даже всей улицей, но узнав, в чём дело, и постояв немного с деловитым, сердечным интересом возле звонницы, неспешно расходились с вдохновенной радостной приподнятостью, как такое нередко бывает со всяким человеком даже от его малой сопричастности делу доброму, правильному.

– Может, хватит, батюшка?.. – наконец, заметил бригадир и уважительно усмехнулся. – Под колокол оно даже работается шибче, только наш парень, наверное, уже давно пришёл на место.

– Ещё, мужики, пару раз! – вдохновенно проговорил отец Алексий, потирая руки, радостно наладившиеся на такую славную работу.

Только шагнул он напоследок к звоннице с мокрыми от тумана блескучими колоколами и уныло провисшими сырыми веревками, как из тумана пред ними объявился Женя.

– Явился не запылился!.. – вскрикнул бригадир, чуть не выронив доску. – Ну, паря! Вона как закружила тебя левая-то нога!

Женя понуро отмахнулся, даже не взглянув в сторону бригадира: он выглядывал, где бы ему сесть. И сел, как повалился; только тогда судорожно перевёл дыхание и поискал глазами священника.

Отец Алексий сочувственно улыбнулся ему:

– Неужто заблудился? Разве колокол тебе не помог?

– Помог, батюшка, помог. Ещё как помог... – смущённо признался Женя и добавил взволнованно: – Он-то меня назад и привёл.

Отец Алексий наклонился к Жене, словно чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– В общем, я вернулся, чтобы Вы меня крестили. Колокол ваш словно не хотел меня отпускать со всеми моими грехами. Вот и вернул безбожника назад... Как магнитом притянул!.. Сам себе не верю...

– Тогда будем готовиться к обряду! – не раздумывая долго, вскрикнул отец Алексий, взбежал на звонницу и ловко, бодро потянул язык колокола.

– Во имя Отца и Сына и Святага Духа!

...Ухнул Благовест в тот раз на всю Вселенную.
По туману от него словно зыбкая волна резво, вдохновенно прошла.

Сергей Пылёв

Назад