ПРЕДОХРАНЯЕТ ОТ ЗАБЛУЖДЕНИЯ ДУХ СВЯТОЙ (М.Титенич, с.18 №56)

Долго вырабатывался христоборческой европейской культурой и цивилизацией тип европейского человека, пока не заменил Богочеловека Христа своей философией и наукой, своей этикой и политикой. Европа использовала Христа «лишь как мост из варварства бескультурного в варварство культурное, то есть из варварства безыскусного в варварство искусное», – констатировал святитель Николай Сербский (Велимирович). Вся многовековая история человечества доказывает и утверждает одно: человеку невозможно победить смерть. Но то, что невозможно человеку, оказалось возможным для Богочеловека.
Не только в «Евангелии», но и в истории рода человеческого нет события, которое бы было засвидетельствовано так сильно, так неопровержимо, как Воскресение Христово. Только в свете Воскресения Христова становится абсолютно ясным и образ Христов, и Его дело. Если бы не было Воскресения Христова, не было бы и христианства. Христос был бы первым и последним христианином, умершим на кресте, а с ним умерло бы и Его дело, и Его учение.
«Какая ревность, – спрашивает святой Иоанн Златоуст, – побуждала апостолов проповедовать мертвеца? Какой награды они ожидали от мертвеца? Какой почести? Ведь они от него и от живого разбежались, когда он был схвачен. А после смерти разве бы они могли быть столь смелыми ради Него, если б Он не воскрес?.. На что бы они могли при этом надеяться? На силу своего слова? Но они были людьми совершенно неучёными... На обещания Учителя? Но на какие? Если он не воскрес, тогда и остальные обещания Его не были бы для них достойными веры».
Факт воскресения Христова – это водораздел человеческой истории, из которого родилась философия Воскресения, неопровержимо показывающая и доказывающая, что необходимость – это не победа смерти, а победа над смертью: воскресение, бессмертие.
Факт воскресения Христова – основа Церкви как мистического Тела Спасителя во всей своей полноте, неопределённости границ, динамичности. От человека же требуется только одно: усвоить этот факт, пережить его, соединяя Верою свою душу с Воскресшим Богочеловеком в благодатном и спасительном Таинстве Евхаристии. Все верующие собираются [1Кор. 11, 1] вокруг евхаристического хлеба и евхаристической чаши, чтобы до скончания века сего свидетельствовать и возвещать спасение Божие в смерти и Воскресении Христа.
Основу нашей Православной Веры составляет убеждение, что «начало и корни Церкви находятся в лоне Троичного Бога и в Его вечном Совете о спасении человека. Постоянное существование Церкви как истории спасения от самого начала её бытия на различных стадиях вплоть до воплощения Господа нашего Иисуса Христа и после Него свидетельствует о кафоличности /соборности/ спасения».
В православном изображении Воскресения Христова на иконе Сошествия во ад Господа мы весьма наглядно имеем эту кафоличность спасения: Иисус Христос держит за руку Адама и Еву и Своим Воскресением совоскрешает весь род человеческий...
Именно через Церковь, как явление любви Спасителя к погибающему миру, Христос продолжает путь спасения и завершает ту цель, с которой Он воспринял человеческую природу.
Веками на европейском Западе упорно сужали Богочеловека и, наконец, Богочеловек вытеснен на Небо, а на освобождённое место на земле поставлен «Его заместитель и наместник» – Vicarius Christi в Риме. Какая трагическая нелепость! Вездесущему Богу и Господу назначать заместителя и наместника... Унифицировав христианство с гуманизмом, сегодня уже кое-где помышляют о том, чтобы гуманистическое христианство заменить древней языческой религией. А из глубины веков звенит терпкое слово пророка Божьего Иеремии: «Проклят человек, иже надеется на человека!» [17, 5].
Человеческий ад начинается ещё на земле, ведь ад – это не что иное как жизнь без Слова, без Смысла, без Логики. Но и Рай для человека начинается ещё здесь, на земле, если человек живёт Божественным Словом – Богочеловеком Христом. Не сообразование и приспособление Богочеловека Христа к духу времени, а сообразование и приспособление духа времени к Христовой Вечности, Христовой Богочеловечности – это и есть единственная истинная миссия Церкви Христовой в мире, церкви Апостольской и Православной.
Христоносные апостолы дали раз и навсегда формулу Богочеловеческой церковности: «Изволися бо Святому Духу и нам» [Деян. 15, 28]. Сначала Дух Святой, потом мы – в той мере, в какой мы допускаем Духу Святому действовать через нас. Никакими диспутами, ни спорами, ни грубыми обличениями нельзя показать ту великую силу Духа Божьего, который живёт в Православии: Православие есть страшный огонь, как Святые Тайны. Принимающих полноту Православия этот огонь либо преобразит, либо сожжёт...
В этой Богочеловеческой апостольской формуле содержится весь метод деятельности Церкви в мире. Этот метод усвоили мученики и исповедники, святые Отцы и Вселенские Соборы. Отступившись от него, отступаешь от Духа Святого, от единства, святости и соборности Богочеловеческой Веры Христовой.
Всеединство Богочеловеческой Истины присуще лишь соборному сознанию Православной Церкви благодатным действием в ней Духа Святого. «Кафолическая Церковь не может погрешать или заблуждаться и изрекать ложь вместо Истины, ибо Дух Святый, всегда действующий через вернослужащих Отцов и учителей Церкви, предохраняет её от всякого заблуждения» [Догматические послания православных иерархов XVII-XIX вв. о Православной Вере. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995].
Православие – это отнюдь не привилегия, а, наоборот, смирение, исповедание полноты Истины как правды и любви. «Православие должно побеждать... только сиянием своим, как Сам Господь... Православие – солнечный свет, лежащий на земле» [Архиепископ Иоанн (Шаховской)]. «Целуйте стопы Вере Православной», – говорил блаженной памяти старец Николай (Гурьянов).
Откровение Божие говорит, что всё это – «пределы», которые мы видим, как, например, предел воды в стакане, предел комнаты в четырёх стенах, предел моря в ограждении скал и песков. Все эти бесчисленные пределы, которые мы видим вокруг себя, условные символы, – всё это обучение нашего духа тому, что душа наша должна знать и осознавать свои духовные пределы. И вовсе неестественно, когда человек, принимающий всю закономерность пределов в своей физической жизни, совершенно не понимает этой закономерности, не имеет смирения в своей духовной жизни. «А только при условии великого метафизического смирения человек может постичь все тайны, которые открывает Отец Небесный Своему покорному Сыну. Здесь – Откровение. Это основа познания всех тайн, впереди которых идёт тайна страдания» [Архиепископ Иоанн (Шаховской)].
Господь показывает ветхозаветному Иову величие и могущество мироздания – и полное ничтожество его, как человека, вне Бога. Если всё, что происходит в мире, что попускается Промыслом, должно служить к метафизическому смирению человека (добывание себе хлеба насущного, зависимость от всего окружающего, еженощное сонное изнеможение, младенчество, старость, болезни и сама смерть), то страдание есть следствие этого Промысла.
Господь открывает Иову в образах тайну существования в мироздании злой воли падших духов, действующей в «сынах противления»; и существование воли высшего из падших духов, сатаны, в образе Левиафана, духа, свободно падшего и свободно коснеющего в своей тьме. «Эта тьма не существует как что-то противоположное свету, но заключается лишь в воле противления Богу, в нелюбви свободного творения. Ибо свободное творение не может быть вынуждено к любви. Зла нет как чего-то противоположного Богу. Зло заключено в свободной воле как воплощённого, так и невоплощённого духа. Потому зло бывает для людей и кажется им в их земном масштабе силой не только противостоящей Добру, но и побеждающей Добро. Но это только так кажется тем, кто не воспарил к Небу... Как только душа Иова услышала голос Бога Отца и поняла, что это Отец, она сразу до конца смирилась. И в смирении своём начала познавать подлинную тайну страданий – тайну, которую и каждый из нас может узнать, если станет на этот путь смирения Иова. Смирения, которое даёт страданию переплавлять дух человеческий, загрязнённый в первозданном падении человечества. Иов познаёт полное ничтожество зла – Левиафана – перед Богом. И говорит Отцу Небесному: «Я слышал о Тебе слухом уха: теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле».
Страдая за рабов Своих, Господь страдает в сынах, распространяет пределы Своего страждущего Богочеловеческого Тела на тела всех сынов Своих и страдания Богочеловеческой души Своей – на их души. Так рождается новый мир. Это великая тайна строительства Церкви, нового мира на крови Агнца и Агнцев...
Нет на земле высшей красоты, чем страдания Правды, нет большего сияния, чем сияние безвинного страдания. Но не для всех одинаково раскрывается в мире эта тайна. Ибо она не может быть ни понята, ни принята во всём её благословении вне чистых путей усыновления Богу, вне великой к Богу любви» [Архиепископ Иоанн (Шаховской)].
На Святой горе Афон, услышав хулу на Духа Святого, благословляют дать пощёчину тому, кто её возводит: «Брат, освяти свою руку!»
Так же сделал и Святитель Николай в своё время – и был оправдан Вселенским Собором.
Как вести себя современному христианину в похожей ситуации – это дело совести, личный вопрос, от решения которого зависит судьба человека и в этой жизни, и в вечности.

По тесту Марии Титенич